С 1992 года в России произошло больше десятка крупных аварий на угольных шахтах Кузбасса и Воркуты. Катастрофа на «Распадской» в 2010 году занимает в этом списке особое место: погиб 91 человек, были выявлены нарушения на всех уровнях — от проектной документации до государственного надзора, — но никто не понёс ответственности.
Рассказываем, что привело к трагедии на «Распадской», к каким изменениям в законодательстве подтолкнула катастрофа и почему суд прекратил дело, так и не признав никого виновным.
Два взрыва
Шахта «Распадская» была крупнейшей в России. Общая протяжённость горных выработок составляла около 360 километров. На момент взрыва вечером 8 мая 2010 года в шахте находились 359 человек. Взрыв метана с выгоранием угольной пыли произошёл в отработанной лаве 5а-10-18. Электрическим импульсом стало короткое замыкание, от которого погиб электрослесарь. Угольная пыль в высокой концентрации, которая там была, сама по себе могла воспламениться от нагревания.
295 человек удалось поднять на поверхность. Спустя несколько часов, когда в шахту спустились 19 горноспасателей, прогремел второй взрыв. Он был мощнее первого. Сдетонировала рассеянная по выработкам взвесь угольной пыли, что вызвало разрушение выработок, системы вентиляции и надшахтных зданий. В этот момент в них находились люди, несколько человек получили смертельные травмы.
Взрывная волна достигла горняков, которые стояли у входа в шахту. Это были только что поднятые на поверхность рабочие и новая смена, которая ждала разрешения на спуск в забой. Врачи фиксировали многочисленные термические ожоги и баротравмы.
После второго взрыва начался масштабный пожар. Спасательные работы было решено приостановить. Спустя некоторое время шахту затопили, чтобы потушить пожар.
В результате аварии на «Распадской» погиб 91 человек, около 140 человек получили травмы, в том числе тяжёлые.
Что установили следователи и эксперты
По версии следствия, директор шахты, главный инженер, технический директор ООО «Распадская угольная компания» и работники, отвечавшие за вентиляцию и дегазацию «Распадской», изменили в технических документах проектный объём добычи угля. Они повысили его до 21 500 тонн в сутки. Первоначально проект предусматривал безопасный суточный объём 8 000 тонн.
Главный инженер, утверждая план ликвидации аварий, не включил в него риск угольной пыли. В плане не была предусмотрена эвакуация людей в условиях загазованности, не рассчитали время выхода рабочих на поверхность, не обозначили на плане места для переключения или смены изолирующих противогазов.
Кроме того, главный инженер фактически не руководил операцией по ликвидации аварии. Более того, после первого взрыва он направил следующую смену — 140 человек — для укрепления перекрытий и надшахтного здания. Начальник Новокузнецкого горно-спасательного отряда послал в забой спасателей, в том числе неквалифицированных, зная о риске второго взрыва. Начальник участка знал о взрывоопасной обстановке, но подписывал наряды на работы.
На скамье подсудимых также оказался государственный инспектор. Он должен был контролировать мероприятия по защите от пыли и уровень загазованности, мог добиваться остановки работ на взрывоопасном участке. Ему предъявили обвинение по статье «Халатность». Всех остальных обвинили по статье «Нарушение требований промышленной безопасности опасных производственных объектов».
По мнению экспертов, на «Распадской» плохо работала система оповещения. После первого взрыва люди ждали команды на выход, но так её и не получили. А второй взрыв отрезал их от выхода.
Причиной скопления метана могло стать неправильно организованное проветривание шахты. Если обычным нагнетанием воздуха невозможно удалить метан и пыль, особенно в тупиковых выработках, используют метод газоотсасывающего вентилятора или вакуум-насоса. Для создания воздушной прослойки между забоем и отработанным пространством два потока воздуха должны дуть в противоположных направлениях. При изоляции лавы нужно использовать взрывоустойчивые материалы, что не было сделано на «Распадской».
Расследование было завершено к началу 2016 года. В связи с истечением сроков давности суд прекратил уголовное преследование инспектора Ростехнадзора. В течение последующих лет истекли сроки давности и по обвинениям в нарушениях техники безопасности.
Общие проблемы российской угольной отрасли
В 1993 году произошла реструктуризация наследия советской угольной отрасли. Донецкий и Карагандинский бассейны оказались за границей. Кузбассу и Воркуте надо было обеспечивать промышленность, в частности, металлургию.
188 нерентабельных шахт были закрыты, в том числе единственные 30 с дегазацией. В оставшиеся шахты стали поставлять современную технику, которая позволяла добывать до 25 000 тонн угля в сутки — в три раза больше, чем было заложено проектом, как это случилось на «Распадской». Но такой темп невозможно поддерживать в шахтах, которые обильно насыщены метаном, если не применять современные технологии вентиляции и дегазации.
В выработках стояли новейшие датчики метана. Но чтобы они не срабатывали, шахтёры сами заматывали их ватниками. В этом было заинтересовано как руководство предприятий, которое при простоях теряло прибыль, так и сами рабочие: их зарплата зависела от выполнения плана.
Наиболее опасными считаются шахты, на которых добывают коксующийся уголь. На некоторых глубина доходит до 1 километра, там больше всего метана. Как правило, эти шахты входят в металлургические холдинги. До аварий с многочисленными жертвами основные средства направлялись на модернизацию производства, а шахты оставались в стороне от инвестиционных потоков.
Законодательство о дегазации шахт, которая является самым эффективным способом освобождения пластов от метана, существовало ещё в Советском Союзе. Последний документ — Руководство по дегазации угольных шахт — был принят Минуглепромом в 1990 году. Но закон позволял выбирать между проветриванием, которое организовать проще и дешевле, и дегазацией, которая включала комплекс мер на этапе строительства шахты и в выработанных пространствах.
Что изменилось после «Распадской»
Катастрофа в Кузбассе ускорила принятие новых законов о безопасности в угледобыче. Было закреплено, что если уровень метана повышен до 1% в основном руднике и до 3,5% в выработанных пространствах, дегазация является обязательной. Это требование касается не только горных предприятий, на которых уже ведётся добыча, но и будущих проектов.
В закон «О недрах» внесли дополнение: уже в лицензии на недропользование должны быть прописаны условия снижения взрывоопасных газов в шахте.
Профсоюзы пообещали, что будут бороться за пересмотр формулы зарплаты шахтёра — чтобы стабильный оклад составлял 70%, а не 30%. Требование поддержало Правительство России.
Полномочия по контролю угледобычи и металлургии передали Ростехнадзору, а сама организация получила независимый статус — раньше она подчинялась Министерству природных ресурсов. Горноспасательные части были переданы под управление МЧС: квалификация горных спасателей не соответствовала уровню катастроф, они массово гибли. Наконец, в 2013 году утвердили новые правила промышленной безопасности для угольных шахт.
Параллельно компании внедряли новые методы. Так, на «СУЭК» заявили об эксперименте с установками утилизации метана, который будет служить для производства тепловой энергии.
Что сейчас происходит на шахтах Кузбасса
В годовом отчёте ПАО «Распадская» за 2021 год написано, что на предприятиях произошли два несчастных случая со смертельным исходом. В холдинг входят не только «Распадская» и «Распадская-Коксовая», но ещё восемь шахт, включая «Усковскую» — бывшую «Ульяновскую», и два разреза.
Коэффициент частоты травм с временной потерей трудоспособности LTIFR составил 2,99, что на 15% ниже по сравнению с прошлым годом. Долгосрочная цель компании к 2030 году — понизить LTIFR до 2,25.
Меры безопасности включают:
- аэрогазовый контроль АГК и сейсмический контроль;
- дегазацию;
- вентиляцию;
- профилактику самовозгораний и обрушений;
- мониторинг динамических явлений;
- противоаварийную защиту;
- повышение дисциплины и поддержание готовности к ЧС.
В компании сообщают, что внедрённая в 2021 году система видеоаналитики не имеет аналогов в угольной отрасли России. В подземных выработках установлена 201 видеокамера. Искусственный интеллект анализирует трансляции и выдаёт сотрудникам ПБиОТ зафиксированные события, которые вызвали подозрения.
Горные комбайны орошаются водой, чтобы избежать скопления пыли. При внезапном отключении орошения оборудование останавливается. Каждый день в 12:00 шахтёры получают тестовый сигнал на свой головной светильник, и если он не сработал, передают светильник на внеплановый ремонт.
Но аварии всё равно происходят. Летом 2022 года на шахте «Распадская-Коксовая» произошли два землетрясения, которые вызвали обрушение пород. Под землёй находились 190 человек. 188 человек удалось вывести сразу. Одного шахтёра нашли мёртвым, ещё одного обнаружили по датчику под завалами. Через 6 дней человека подняли и госпитализировали. Шахтёра спасло, что он находился не в тупиковой, а в продуваемой выработке. Чуть позже стало известно, что от травм скончался один горноспасатель.
По сравнению с масштабными катастрофами начала 2000-х работа в угольных шахтах стала намного безопаснее. Угольные компании вкладывают миллиарды в технологии безопасности, но полностью избавиться от рисков, в том числе из-за человеческого фактора, пока не удаётся.
Данная статья носит не рекламный, а информационный характер. Существуют противопоказания к применению и использованию препаратов и медицинских процедур, которые фигурируют в тексте. Необходимо ознакомиться с инструкцией по применению препаратов и процедур и получить консультации специалистов.